— Как я их понимаю, — признался Потапов.

— Ну, ладно, время уже позднее, нервы на износе, — Щеглов глянул на светящийся в темноте циферблат наручных часов. — Давайте-ка, дуйте в душ первыми, юнга каюту покажет, зачем на катере ютится. Свежее белье, подушки хорошие... Спокойной ночи! А топлива я вам завтра залью сполна, уж не сомневайтесь, до мениска в горловинах. Вы ж мне теперь, как родные.

— Спокойной... — машинально выдохнули мы с Ваней.

Хорошие на реке работают люди, простые, честные. Вот уж точно, готовы на труд и на подвиг. Даже в этой продажной реальности. Я узнал их только что, но они навсегда останутся в цепкой памяти живыми, их имена не сотрутся, не заменятся новыми, как енисейская волна стирает рисунок на песчаной косе, который ещё мгновение назад был свежим.

От чёрной полосы сосен проклятого Берега Маньяков донёсся странный и страшный вой какого-то животного или птицы. За надстройкой громко выругался не успевший уйти с палубы капитан сборщика.

Спокойной ночи? Он действительно считает, что кошмары во сне не придут?

Глава семнадцатая

Золото

С раннего утра плохое настроение.

Потапов со мной солидарен, тоже дуется. И всё потому, что командир отменил завтрак. У нас, видите ли, совершенно нет времени, объект без контроля, вот-вот провалим задание, а позавтракать вполне можно и в дороге. В общем, он выложил все аргументы, которые должен был выложить.

Иван, из вредности никого не подпуская к процедуре, к процессу, методично заливал баки соляркой, а мы ждали. Глупая ситуация: один человек работает, остальные бездельничают. А могли бы спокойно поесть вместе с экипажем сборщика. А Потапову понадобились какие-то железки, и он неспешно отправился в мастерскую к Богданову.

Три раза позавтракать могли! Чувствую, набухает бунт.

Группер понимает, что принял неправильное решение, но обратной дороги нет. В итоге Фёдор Васильевич несколько растерян, а мы выглядим идиотами.

Устроившись на корме «Хаски», я был занят борьбой с чувством голода, собственной злостью, а так же разборкой и чисткой трофейного оружия: револьвера Нагана и карабина Симонова. Разложил на банке припасенные газеты, начал с СКС. Детали последовательно укладывал в извлечённый из мусора пластиковый контейнер с крышкой, что гарантирует их сохранность во время движения. Не вылетят и не закатятся под пайолы. Контейнер чистый, даже непонятно, чем он не устроил выбросившего. Интересная это штука, мусор.

Словно подтверждая рациональность принятых мер, в борт пришвартованного катера, ощутимо ударила волна, поднятая следующим на север тяжёлым балкером грязно-ржавой расцветки.

Карабин, между прочим, не гражданский версии с порченым стволом, а родной армейский, о чём свидетельствовал неотъёмно-откидной штык клинкового типа. У штыка имеется трубка с амортизирующей пружинкой, что обеспечивают однообразный бой вне зависимости от положения штыка. Так конструкторы учли опыт эксплуатации легендарной «мосинки», которую обычно пристреливали с примкнутым штыком. Со штыком полагалось и вести огонь, что не всегда удобно.

Магазин на десять патронов у этой замечательной машинки тоже неотъёмный. Сняв с защелки, я откинул его вниз и высыпал боеприпас в контейнер, патронов оказалось семь штук. Почему так, — загадка, если учесть что из ствола давно не стреляли. При обыске утопленной нами моторки в потрёпанном советской рюкзачке я обнаружил четыре пачки патронов 7.62х39 армейского образца, всё свидетельствовало о том, что орудие криминальным образом ушло либо из воинской части, либо со складов длительного хранения.

У СКС есть особенность — после израсходования боеприпаса затвор становится на задержку, что снижает время на пополнение магазина. Вставил в специальные направляющие обойму, удерживающую десяток патронов, и выдавил их вниз большим пальцем. Вот эта самая обойма, примитивно выгнутая пластина, и портит мозги всяким остолопам, систематически путающим её с магазином. Удобная штука, жаль, что мне не досталось ни одной обоймы. Всю лодку обшарил, все партизанские уголки и карманы... Придётся заряжать по одному.

Нормального шомпола под нужный калибр у меня не оказалось, только универсальный набор в пластиковом чемоданчике с гибким шомполом и широким ассортиментом прикручиваемых насадок на грузик. Чистить ствол таким приспособлением — весьма муторное дело. Нужно опустить грузик со стороны дульного среза, прикрутить насадку-ёршик со стороны патронника и протянуть собранное устройство наверх. Некоторым любителям оружейной медитации это занятие нравится. Раз за разом тягая тросик в одном направлении, они не забывают упоминать, что при таком способе чистки не травмируется дульный срез, сохраняется точность боя.

Я же был вынужден медитировать по необходимости. И если не врать, то не испытывал никакого напряжения, оружие оказалось практически чистым. И срез без царапин. Этим карабином не пользовались, можно сказать, что новенький. СКС имеет репутацию карабина с хорошей точностью. Выберу время, проверю, пристреляю.

— Старик явно что-то надумал, — заметил из глубины рубки Кромвель.

Послышались голоса и звуки шагов. Повернув голову, я увидел вышагивающего впереди Щеглова, лицо его было сосредоточенным, словно у парламентария на линии разграничения. Позади своего капитана шёл Николай, согнувшийся под тяжестью большим холщового мешка на плече. Павел вышел наружу.

— Мусор тащат, самое ценное отдают, — предположил я, на что группер радостно гыгыкнул. Командир был занят настоящим командирским делом: изучал на ноутбуке переснятую постранично лоцию участка.

— Знач так, товарищи москвичи! — гаркнул Щеглов, остановившись возле борта катера так резко, что юнга чуть не налетел на его спину.

— Пока я держу ваш катер за усы, — он показал пальцем на швартовый конец, — вы находитесь в составе комплекса. А значит, обязаны выполнять распоряжения капитана. Раз уж не хотите позавтракать по-человечески... Приказываю принять груз!

— Что там, Фёдор Васильевич? — с опаской поинтересовался я.

— Рыба. Копчёная, свеженькая. Юнга, сдать груз!

Кромвель торопливо принял мешок и охнул.

— Ух, ты, да здесь целый пуд!

— Омуль копчёный. Наш, самый вкусный, не байкальский. С головой, вдруг захотите головы поразбирать... И лещ пластом, эти без голов. Специально выбирали те хвосты, что прокурены покрепче, потемней. Мешок наглухо не затягивайте, пусть дышит. Зато в рубке аромат будет хороший.

Пахло от мешка просто замечательно! Так сильно и смачно, что я почти увидел через ткань оранжево-золотистый балык с капельками рыбьего жира. Никогда нельзя упускать ни малейшего случая поесть, даже если вроде бы и сыт. А уж если голоден...

Не дожидаясь реакции группера, я быстро запустил руку в мешок, схватил первого попавшегося леща и шлёпнул его на газетку. Не обращая внимания на нахмуренные брови Кромвеля, оторвал ароматную янтарную полосу и сунул в рот.

— Голодный у тебя личный состав-то! — громко обрадовался Щеглов, подтягивая поближе Николая и указывая на нас, как на зверей в зоопарке. — Гляди, как лопает! Ешьте-ешьте, я ведь от всей, значится, души. Не чужие вы нам, спасители, от партизанской дури комплекс уберегли.

— Василий Фёдорович, спросить хотел... — вспомнил о чём-то Павел. — Вот партизаны, щетина. Я слышал, что это целая организация, со своей структурой, управлением и руководством, некоторые уже считают её серьёзной силой с большими возможностями. И вдруг какие-то маргиналы с наркотой в торбах, беспредельщики... Что за дела, извините?

— Ненормальное положение, — тут же согласился капитан сборщика. — Тут ведь как? На начальном этапе люди Щетинкина начали набирать в свои ряды всех желающих, а вышло так, что нахватали кого попало.

— Подождите, вы хотите сказать, что и сейчас существует Щетинкин, реальный? Нового образца, — я выхватил и зацепился за важный момент.